Летти кипела, Летти горела, Летти пылала так, что казалось, что в любой момент всё вокруг неё просто начнёт тлеть. Но она старалась сдерживаться. С одной стороны, она понимала, что это всё — лишнее, что действительно дом — это просто обиталище и ни в чём он не виновен, а с другой не хотелось выглядеть истеричкой. Не сейчас. Не перед Шейном.
— Давай не будем его сжигать…
Летиция остановилась, борясь с энергией, заставляющей её находиться в постоянном движении, она взглянула на мужчину внимательно, а затем свела брови, чуть опуская плечи и выдыхая.
— Ты прав. Это глупо. Прости.
Она не чувствовала себя виноватой за это деструктивное желание, но признавала правоту своего спутника. Этот дом может послужить многим людям, он будет помогать спасать других. Может быть, спасёт даже больше, чем скрывал убитых и сожранных. У будущего был шанс, это хорошее место. Нужно было оставить его Бэлу.

Летиция держала лопату в руке так крепко, словно бы это было оружие и, конечно, Шейну её не передала. Она копала сама, это помогало сбросить напряжение, избавиться хотя бы от небольшой толики того пламени, что горело внутри, опаляя сердце и рёбра, рвалось наружу. Она старалась несколько сильнее, чем того требовала ситуация, выкопала ямы поглубже, нашла на кухне остатки хлорки и залила ею черепа, чтобы вообще ни у какой твари не появилось соблазна добраться до них. Да, они вываренные, но живность иногда может быть очень настойчивой, особенно по голодухе. А даже, если и нет, рисковать не хотелось. Бросив бутыль прочь, рыжая закопала ямы и разгладила землю руками на поверхности. Она сидела на коленях, чуть понурив голову, игнорируя посветлевшее небо, искры звёзд и что бы то ни было ещё.  Шейн принёс детские ботиночки. Рейдж подержала их в руках, сжимая так, словно они принадлежали её собственному ребёнку, разве что, к сердцу не притягивала, лишь гулко дышала, сверля их взглядом, борясь с бушующим сердцем, сдерживая порывистые эмоции. Уолш начал свой негромкий монолог, а Летиция опустила пару обуви на крошечную могилу и закрыла глаза. Она молчала, как рыба, даже в голове не было толком сформированных мыслей, только сердце сжимали по очереди то скорбь, то гнев. Она слишком многого не понимала и ещё больше не принимала. Но надежду Шейна разделяла и Летти, о том, что малыш оказался в лучшем мире. Любой мир лучше того, в котором он погиб. Даже отсутствие этого мира лучше. Был ли Койот достаточно человечен, чтобы убить ребёнка без страданий? Не дав ему испугаться, испытать боль.  Рейдж очень на это надеялась, хоть и понимала, что надежды эти могут быть совершенно пусты. Мужчина закончил свою речь, а рыжая продолжала сидеть, через приподнятые ресницы глядя на пару ботиночек. Она думала о том, может ли сделать хоть что-то, чтобы такое не происходило? Может ли помочь хоть кому-то, дать шанс избежать этой чудовищной участи? Её силы просто ничтожны по сравнению с происходящим, но, может быть, их хватит для того, чтобы облегчить хотя бы одну маленькую жизнь? Рейдж уперлась ладонями в рыхлую землю и поднялась на ноги, даже не отряхивая их. Она несколько секунд смотрела на могилу, а затем со вздохом подняла взгляд к небу, на котором одна за другой, не торопясь, гасли звёзды, словно закрывая глаза, удовлетворённые проведённым обрядом погребения. Летиция стиснула челюсти и мотнула головой, разворачиваясь и уходя, так ничего и не сказав. Какой смысл? Мертвец не услышит слов.

Когда Шейн ушёл к колонке, Летиция вернулась в сарай, не пожелав снова появляться в доме. Вероятно, никогда она больше туда не зайдёт, пусть бы там хранилось всё золото мира, тайны бытия.. нет, она ещё раз эту ошибку не повторит. Счастье в неведении — такой был девиз прошедшей ночи, но пока Рейдж не могла сказать, жалеет ли о том, что пережила. Слишком рано делать выводы, она не всё ещё осознала и осмыслила. Привалившись спиной к стене, Летиция листала трофейные тетради. Она переворачивала страницу за страницей, всматриваясь в выведенные буквы, вчитываясь в информацию. Койот был психом. Неужели, он таким образом пытался свою совесть задушить? или ему доставляло удовольствие — общаться с жертвами, зная, что те скоро станут просто мясом? Ей было плевать, она не видела в нём человеческого. Ни на грамм. Она ненавидела его так глубоко, что останься он в живых, творила бы такое, за что потом ненавидела себя не меньше. Такие ублюдки не добжны были существовать. К моменту, когда в сарая появился Шейн, намытый и начищенный, как медный тазик, Летиция уже подошла к подробнейшему описанию мальчика и его матери, нашла фотографии, предпочтения, всё, что можно было назвать их жизнью. Взглянув на придвинутые галеты, рыжая какое-то время задумчиво рассматривала их, а затем подняла внимательный взор на Уолша.
— Его звали Тобиас. Тобиас Кюри, а его мать — Элизабет, — проговорила она с грустью в голосе, но, похоже, уже немного отошла, успокоилась, — Этот ублюдок записывал всех, кого убивал, похоже. Своего рода дневник.
Она захлопнула тетрадь  и отбросила её в сторону, забираясь на матрас и намазывая арахисовое масло на галеты.
— Не знаю, какую цель он преследовал, но теперь я буду помнить что-то о них. Что-то, кроме того факта, что они были съедены каннибалами. Не могу сказать, что это успокаивает, но... — она задумчиво качнула головой, — мне немного легче. Они не исчезли бесследно.
В её сердце этот ребёнок оставил глубокую борозду, которая никогда не пропадёт. И его смерть научила её кое-чему. Кроме того, сама Летиция не хотела бы, чтобы её забыли, чтобы она просто испарилась из бытия после смерти, которая рано или поздно настанет. Скорее, рано. Она приподняла плечи, отправляя в рот еду, не чувствуя вкуса. Поэтому решила бросить сие гиблое дело, убрав всё оставшееся в сторону. А вот какао она пила с чувством огромной благодарности. Не было ответов на бытовые расспросы, не так легко Рейдж было отпустить ситуацию, не так легко она переключалась на более спокойные вещи. Нужно было поспать. Пережить. Обдумать. Подзатереть свежие воспоминания. Взгляд карих глаз прошёлся по Шейну, осматривая его травмы, словно бы их могло прибавиться. Он засыпал, это было видно. Летиция тоже едва держала глаза открытыми, последние сутки не просто вымотали, а превратили её нервную систему в мочалку, а организм ослабили настолько, что едва ли ей сейчас хватит сил отбиться от бродячей твари. Нужно было поспать. Медленно выдохнув, девица поднялась на ноги и подошла к двери, закрывая её, запирая, проверяя, чтобы убедиться, что ничего не случится больше, что никто не сможет пройти сюда. по крайней мере, бесшумно. Нож она положила рядом с подушкой, а затем с гулким вздохом завалилась на импровизированную койку сама.
— Господи Иисусе, немыслимо удобно, — проговорила Рейдж, вытягивая ноги и потягиваясь до хруста в спине.
Она повернулась на бок, подперла щёку ладонью и свободной рукой похлопала по матрасу, что лежал рядом, предлагая Уолшу тоже прекращать бдение.
— Не мучай себя, Шейн. Сейчас дозор оставлять бессмысленно. Просто поспи. Дверь закрыта, никто не пройдёт, не разбудив нас. А если пройдёт, мы всё равно не успеем пожалеть об этом, — она слегка улыбнулась.
Измученно, утомлённо, но, всё же, искренне. Несмотря на всё то кошмарное, что происходило в последние сутки, она не осталась одна. И она не была одна всё это время. Один этот факт вселял в неё надежду на то, что может стать лучше. Всё станет. Обязательно. Летти положила голову на подушку и зарылась в неё носом, издав блаженный стон. Подушка, кто бы мог подумать, что она сможет получать такую массу удовольствия от такой простой вещицы. Придвинув подушку к краю своего матраса, девица подтянула к себе ноги, не способная сейчас лежать в открытой позе, но устроилась она поближе к своему напарнику. Так было спокойнее. Даже сейчас, когда голова работала из рук вон плохо, это было для неё прописной истиной. С ним — безопасно. Поэтому, только устроившись на границе своей койки, девица опустила ресницы, закрывая глаза.
— Высыпайся, Шейн. Силы нам ещё понадобятся, у нас впереди великое дело.
Её губы вновь тронула улыбка, прорезанная полосой света, лёгшей на лицо от щели меж деревянных досок. По этой линии веснушки, казалось, начинали светиться. Но Летти бы не успела этого заметить, слишком быстро её дыхание изменилось. Она почти моментально отключилась, хотя ещё секунду назад была уверена, что не сможет уснуть после пережитого. Но человеческие разум и организм всегда быстро адаптируются к ситуации. И это было очень на руку.